Day.Az представляет интервью корреспондента первой англоязычной газеты "Azernews" Сабины Маммедли с ветераном Второй Карабахской войны Зейналом Ахундовым.
Расскажите, где Вы были, когда получили повестку? Какие чувства Вы испытывали на тот момент?
Я был на работе. Сначала мне просто позвонили и сказали, что записывают нас в какие-то списки. Я дал свою информацию, сказал, где проживаю на данный момент. Тем же днем после работы меня позвали в ЖЭК, где я подписал документы. На следующий день я пришел в военкомат, и нас отправили дальше. Было много вопросов. Было неожиданно. Конфликт длится долгое время, я думал, что это все быстро закончится. По началу, конечно, было некоторое смятение.
Пожалуйста, поделитесь вашей военной миссией.
Нам объясняли, что враг уже предпринял агрессивные действия и нам приходится защищать свои территории, тем более что эти территории международно-признаны как азербайджанские земли. Мы понимали, что у нас есть миссия, мы идем защищать свои территории. Мы абсолютно не проявляли агрессию. Мы просто пришли, чтобы вернуть исконные земли наших отцов, дедов. Это наши земли, все это понимали. Даже сам противник это понимал, и из-за этого порой просто бежал. Они не хотели с нами вступать в конфликт, так как сами понимали, что это не их земли.
Каково моральное и физическое состояние солдата на войне, особенно по началу? Что Вы чувствовали, о чем переживали?
Сначала было страшно. И противники несли большие потери, и у нас были потери. Например, я служил в армии, нас подготавливали. Но к войне полностью подготовиться невозможно. И когда видишь, что люди, с которыми ты завтракаешь, потом умирают, это плохо сказывается на тебе. Мы понимали, что это война и это сопутствующие потери. Но даже когда один солдат умирал, это на нас действовало. Но с другой стороны, мы еще больше хотели вернуть наши земли, так как понимали, что у всего этого есть цель. Мы понимали, что у нас правое дело.
Был момент, когда мы вошли в город, который ранее был у армян, они прекрасно знали о расположении части. Мы попали под минометный расстрел. Нас учили, как укрываться, как предполагать, куда упадет снаряд и что делать в данном случае, но, несмотря на то, что среди нас были и совсем молодые солдаты, я заметил, что у всех был боевой настрой. Никто не убегал, не терялся, все друг другу помогали. Я думаю, это, в том числе, помогло нам в короткий срок взять большую территорию. Те кто, более опытный, кто ранее служил, наставлял солдат, только служивших. Из-за взаимопомощи и поддержки, мы смогли пройти дальше. Мы всё перенесли, вернули большие территории, и, думаю, показали, очень хороший результат.
Что мотивировало не сдаваться?
Мотивировало то, что мы прекрасно понимали, что если отдадим данную территорию, то противник на этом не остановится. Он может потом перейти на другие наши районы, которые полностью находятся под нашим контролем. И противник поймет, что остается полностью безнаказанным и будет продолжать свои деяния. Мы понимали, что мы защищаем свою землю, свои дома, своих родных.
Было много помощи со стороны людей. Нам приносили еду, нижнее белье, шапки. Это было очень приятно. Все это согревало нас, как и в прямом, так и в моральном плане. Мы понимали, что нас любят, помнят, что нас никто не забыл.
За неделю до конца войны, нам прислали письма от школьников. Мы читали их все вместе, и нам было очень приятно. Они писали, что любят и гордятся нами. Это сильно подняло наш боевой дух.
Каков был в бою противник? Как они себя вели на войне?
Я был санитаром. В определенные моменты, когда было гуманитарное перемирие, чтобы мы могли забрать раненых и погибших, пускали санитаров. Когда их санитары выполняли свои задачи, наши снайперы в них не стреляли. Так как есть какие-то моральные неписаные правила. А они, наоборот, охотились на нас. Когда наши брали раненых или убитых, они просто стреляли без предупреждения, не соблюдали договоренностей. У них даже была такая тактика, что они стреляли санитарам в ногу. Ждали, пока кто-то подойдет на подмогу и после этого минометным обстрелом или другим типом артиллерии стреляли в нас.
При этом они были очень трусливы. Когда мы заходили на некоторые территории, там никого не было. Видимо, они видели, что у нас большое войско, что мы не отступаем, несмотря на их провокации. Они просто убегали. Кроме того, они убегали просто потому, что подсознательно понимали, что это не их территории, что мы боремся за свои земли, а они просто всё это делают по чьему-то приказу.
Еще был момент, когда мы заходили в дома, которые они занимали. В подвалах у них была еда. Они всю еду травили. Солдаты из другой роты передали нам информацию, что вся еда отравлена. В дома была собака, мы на ней проверили и увидели, что животное умерло. Они просто травили всю еду или оставляли мины около домов. Как я слышал, даже в регионах, с которых они уходили, даже после договоренностей, они оставляли мины, чтобы наши солдаты на них подрывались.
Опишите самое яркое воспоминание. Может, какой-то определенный день?
Последний день, когда нам объявили о том, что мы победили. Мы об этом узнали ночью. У нас был водитель, он был из гражданских, сам записался. Он включил радио. Когда проходила пресс-конференция, мы все это слушали. Мы радовались всю ночь, не спали. Мы понимали, что мы победили, смогли вернуть наши территории. Нас переполняла радость и гордость. Радость от того, что все это закончилось, что мы смогли вернуть территории наших дедов, наши земли. И что противник, наконец, понял, что несет очень большие потери. Сначала, армяне не признавали, что несут потери и обманывали свой же народ. Потом уже было столько фактов того, что у них очень большие потери, они не могут отстоять территорию, им пришлось подписать документы. Хотя, ранее годами им предлагали на официальных данных по официальным документам подписать перемирие, сдать территории, которые им не принадлежат. Но противник не шел на диалог, и пришлось поступать так. Мы очень радовались от того, что уже не будет потерь с наших сторон, чтобы мы сможем вернуться к нашим родным, что вернули наши земли. Честно говоря, эмоции были просто непередаваемые. Сейчас я это рассказываю, как что-то обыденное, но на тот момент были просто непередаваемые эмоции. Мы всю ночь не спали. Мы просто не могли заснуть, так как спустя все пережитые потери и трудности, мы поняли, что всё это было не зря. Мы были горды, что у нас всё это получилось.
Что бы сделали сразу же по прибытии в Баку?
Мы вернулись через месяц после объявления капитуляции, так как на словах они были согласны, но не из всех регионов выводили войска. Например, Физулинский район был у нас, но в некоторых деревнях оставались незаконные бандформирования, которые даже отказывались подчиняться начальству, находящемуся в Армении. Они продолжали стрелять, из-за этого мы должны были остаться, так как все время ожидали провокаций, пока нас не отправили домой.
Оказалось, что деньги, которые у меня были перед тем как я пошел на войну, остались у меня. Я пошел в магазин, купил в магазин и купил там торт. В форме пришел домой. Мама была в шоке, потому что я ее не предупредил. Хотел сделать сюрприз. Все радовались, плакали. Все родственники, знакомые, друзья сразу стали звонить. Все радовались и я сам радовался.
