В российской провинции звучит пронзительный голос трубы из кладбищенского оркестра.
Темнело. Где-то поблизости тревожно звучала труба. Куда-то кого-то звала. Власть настороженно вглядывалась в надвигающийся мрак. Ждала подвоха. Главный бункер уже готовился к смене караула. И в этот момент в российские окна вдруг постучали. Во все сразу. Грубо и бесцеремонно. Не иначе менты. Но оказалось, что они тут не причем. Это мобилизация. Будто бы даже частичная. Однако на подобную оговорку в судьбоносном указе не купился никто. Всем давно уже было известно, что эти мелкие хитрости значат.
Жители городов, больших и малых, а также всех прочих мест дислокации потенциальных призывников разделились на две неравные группы. Одна подхватила мгновенно креативную идею крымского пляжа времен недавнего обстрела тамошней авиабазы: мамулечка, сваливать надо отсюда! Другая решила все проще – если приказано снова вставать с колен, против власти не попрешь.
А труба настойчиво выводила свою нехитрую мелодию. Пыталась пробиться прямо в душу, пробудить давно утраченные чувства. Звала. Тревожила. Будто возвращала времена войны большой и давно прошедшей. Мистики тут не было никакой. Просто военком из глубинки проявил служебное рвение и слегка подсуетился. Решил сопроводить отправку мобилизованных живой музыкой. Исключительно в духоподъемных целях. Но не весь же оркестр собирать по такому случаю, да еще с почетным караулом, как это использовали обычно в ритуальных целях. А потому и направили на это суровое торжество всего одного в спешке найденного музыканта. Вот и пристроился он в сторонке. И грянул прощальный марш.
Только вдохновенная эта затея не сработала почему-то. Эхо сорок первого года не пробудилось. Скорее напоминало все это поздние брежневские времена, отъезд поспешно собранной бригады какого-то скромного предприятия в колхоз на картошку. Под строгим чьим-то надзором потянулась к автобусу жидкая цепочка злых и унылых людей. Собранные наспех хозяйственные сумки. Общая на всех бумага о призыве. Мрак неизвестности – тоже один на всех. А вдобавок еще дурацкая эта труба. Глушь. Тоска. Провинция. И вроде бы выхода нет.
Но кто сказал, что выхода нет? Вот же граница с Казахстаном. Обычный погранпереход. И бесконечная очередь с российской стороны. Тот же день. Еще власти не спохватились. Дорогу не перекрыли. Только бы успеть. Перейти границу. А там – на автобусах, на попутках до ближайшего аэропорта. И взять билет, куда еще удастся улететь. А если точнее, куда глаза глядят. Только бы не слышать этот зловещий звук, когда мобилизация в поздний час стучит в твое окно.
Каждый решает внезапную эту проблему по-своему. К погранпереходам рвутся беглецы на велосипедах и даже на самокатах. А в Благовещенске уже отловленный и прошедший все комиссии призывник просто сиганул из окна второго этажа военкомата. Потому что другого варианта уже не было. Ушел. Скрылся. Будет прятаться в тайге. Или где-то поблизости, по чердакам. И ждать, когда наступят иные времена. Если наступят.
Власть, затеявшая весь этот кавардак, жестока и коварна. И в реализации своих темных и хитроумных замыслов настойчива и расторопна. Учится мгновенно и допущенных ошибок старается не повторять. Еще немного и перекроет все возможные лазейки. Но пока она рассылает повестки. Много повесток. Поток призывников всех предусмотренных указом возрастов и званий набирает силу, но не так успешно, как было задумано. А потому непременно придумает что-то невероятно свирепое и бессмысленное. Только бы собрать и согнать в зону боевых действий сотни тысяч новых солдат. Тут все средства хороши. И запугивание, и подкуп, и обман. И конечно же, вдохновенное вранье, именуемое пропагандой.
А потому звучит сегодня в российской провинции пронзительный голос трубы из кладбищенского оркестра. Волнующий и тревожный. Он должен был по замыслу вдохновенного военкома даже мертвого пробудить и поставить в ряды защитников. Потому что все в этой жизни так просто и ясно. Есть мир и война. Есть твоя страна. И есть воинский долг. Вот непонятно откуда возникший враг уже стоит у ворот. И снова в опасности родная страна.
Только стране этой разлюбезной начхать на все эти трубы, фанфары и всякие прочие заморочки. Как и прежде она жрет и веселится. Ворует безудержно и копит деньгу. Пугается и зовет на помощь, когда у нее в отместку за дикие выходки пытаются конфисковать ее зарубежные яхты и виллы. Родная страна нос держит по ветру и своего никогда не упустит.
Война, даже если это какая-то спецоперация, лучшее время для того, чтобы заработать внушительную сумму. Если умело распорядиться и не прозевать удачу. Так было во все времена. Известно давно, что повестка приходит не каждому. Просто у тех, кому повезло, и у тех, кто оказался в лузерах, судьбы разные. И две параллельные не пересекаются никогда.
…А где-то на границе с Грузией вообще в эти дни творилось что-то невообразимое. Очередь патриотов, сделавших бескомпромиссный выбор между внезапным призывом и бегством за границу, которая пока еще для них не закрыта, стремительно росла и уже достигла десяти километров. Волна за волной блуждали в этой мрачной очереди самые нелепые и неизменно тревожные слухи. И какой-то бедолага уже расспрашивал соседей, надо ли перед пересечением границы соскребать с ветрового стекла заветную букву Z. Однако внятного ответа тут не мог дать никто. И он так и рванул вперед, непросвещенный. Вроде повезло – очередь наконец-то подошла.
Неизвестность уже не пугала. Хорошо, что решился. Никакой войны, никаких окопов. Другая реальность. И жизнь, как известно, всего одна. Вот только буковку эту, такую привычную, свою, и возможно, на сопредельной стороне уже попавшую в опалу, безмерно жаль.
Как быть?..
Владимир Халип, специально для сайта Charter97.org