Уехавшая в Польшу белорусская топ-гимнастка рассказала о политике, эмпатии и войне.
Эта представительница художественной гимнастики — серебряный призер Олимпиады 2012 года в групповом многоборье. Она закончила карьеру в 17 лет, выучилась на психолога и работала со сборной по стрельбе из лука. После августа-2020 Наталья Лещик подписала письмо за новые выборы. Из Беларуси 27-летняя минчанка уехала после начала войны в Украине и теперь строит планы за границей. Издание zerkalo.io поговорило со гимнасткой о психологии белорусов и так называемых покаянных видео, ограниченности гимнасток и их страхах, книгах и жизни вне спорта.
Польша, РНПЦ, лучники
— Где вы находились после отъезда из Беларуси?
— Изначально выехала в Польшу. Потом была недолго в Черногории, Албании. Искала дешевое жилье. Поняла, почему людям нравится Черногория. Не в сезон там были доступные цены. Благодаря подруге пожила и в Финляндии. Сейчас я снова в Польше. Разбираюсь с документами.
— Планируете вернуться к тренерской работе?
— После завершения карьеры я очень мало работала тренером. Все усилия сосредоточила на учебе и развитии в психологии. Но в другой стране сложно быть психологом. Во-первых, скорее всего, придется подтверждать диплом. Во-вторых, надо очень хорошо знать местный язык. А жить за что-то надо… Можно, думаю, пробовать больше консультировать онлайн. Психология меня привлекает сильнее. Посмотрим. Для начала хочу дождаться ответа по документам и окончательно определиться со страной, где осесть.
— Как оказались в сборной по стрельбе из лука?
— У меня была отработка в РНПЦ спорта. Трудилась младшим научным сотрудником в лаборатории психологии спорта. К нам приходили атлеты на обследование. У некоторых был запрос и на психологические консультации. Однажды познакомилась с лучницей. Также в РНПЦ поступали приглашения на сборы с командами из разных видов спорта. Так получилось, что меня отправили как раз к лучникам. Тренерам и спортсменам все понравилось. Позвали снова. И через какое-то время Минспорта выделило ставку.
— Как вам работалось?
— Начну с того, что в нашей системе на данный момент психолог наиболее полезен именно в работе с командой. Сами по себе спортсмены едва ли придут к специалисту. Это и время, и деньги. Кстати, когда сама тренировалась, то в сборной по гимнастике тоже не было психолога. Хотя у многих нет даже элементарных знаний: как себя успокоить, как выйти из определенного состояния. Но так сложилось. Если же психолог в команде, то он на виду, спортсмены могут легко обратиться. Мне было интересно. И, думаю, принесла команде пользу. Все-таки хорошо понимаю, чем живут атлеты. Была внутри всего, а потом снаружи. Университетские знания дали теоретическую базу. Хотела бы продолжать, но после августа-2020 и подписания письма против насилия стало понятно, что придется расстаться. Уволилась в конце 2020-го, проработав в сборной суммарно полтора года.
Олимпиада, спокойствие, протесты
— Как отнеслись к тому, что случилось с лучницей Кариной Козловской, которой тайно пришлось уехать в Польшу?
— Во-первых, стало очень грустно за нее. Считаю, у Карины много перспектив как у спортсменки. Во-вторых, было неприятно узнать в принципе, что такие вещи имели место. Имею в виду давление на Козловскую. Ведь ко мне относились хорошо, знала людей с лучшей стороны. Те же тренеры понимали, что психологическая готовность спортсменов важна не меньше, чем физические тренировки.
— В командных соревнованиях на Играх в Токио белорусские лучницы стали четвертыми. Это успех?
— Да, результат потрясающий. Лучницы впервые были представлены на Олимпиаде командой. Хочется думать, что в этом есть и моя определенная заслуга. Видела прогресс у спортсменов. Это касается и спортивных результатов, и своих наблюдений, которые подкрепляла тестами.
— В чем специфика стрельбы из лука?
— Это сложнокоординационный вид спорта. Очень важно внимание, спокойствие и уверенность в своих силах. Лишние движения сильно влияют на точность. А на лишние движения влияет в том числе и наше психологическое состояние.
— Каково было достичь спокойствия после августа-2020?
— Очень тяжелый период. Когда начались протесты, все сильно переживали. Вне зависимости от того, кто какое письмо в итоге подписал (провластное или свободных спортсменов. — Прим. ред.). Приходилось работать с этими переживаниями, несмотря на то что сама находилась в стрессе. Старались справляться вместе. Хорошо, что в тот момент не было международных стартов. А в конце 2020-го, повторюсь, уже уволилась.
Психиатр, край, белорусы
— Волейболист Артур Удрис, который учится на психолога, говорил, что при всем интересе не стал бы работать с условной Натальей Кочановой по этическим причинам. А вы?
— Я работала с людьми, не связанными со спортом. Скажу так: тем, кто прожжен пропагандой, нужен, скорее, психиатр, а не психолог. А это не мой профиль. Профессиональный интерес — возможно. Любопытно, что в голове у ярых сторонников режима. Но это не подвигает к работе с ними.
— Чем занимались после увольнения из сборной и до отъезда в Польшу?
— Преподавала стретчинг и продолжала проводить психологические консультации.
— Вы уехали из Беларуси лишь после начала войны. Сейчас порекомендовали бы это делать другим?
— Споры на этот счет будут всегда, но у каждого своя история. Лезть с советами не имею права. Я решила в 2020-м, что останусь до последнего. То есть пока, например, не придут внезапно с обыском или не получу какую-то повестку. Наступила война — для меня это был край.
— Почему человеку свойственно отодвигать момент невозврата? «Меня это не коснется», «ко мне не придут», «не назовут террористом» и т.п.
— Психика быстро ко всему адаптируется. Белорусы уже столько всего пережили… Нас, наверное, ничего не удивляет. Но важно решить что-то именно для себя. Поставить маркер и придерживаться этого решения. Допустим: уеду, если заберут определенного человека. Про свой пример я сказала.
Ноги, потолок, корова
— Ваш рост 180 см — для художественной гимнастики нетипичный случай.
— Была еще польская спортсменка Йоанна Митрош. У нее тоже 180 см. Рост больше имеет значение в спортивной гимнастике — там очень сложно высоким атлетам. В художественной на него особо не обращают внимание, если выступаешь один. Справляешься — вперед. В групповых упражнениях, да, оценивают визуальную составляющую. Мне повезло. Почти все девчонки в сборной были довольно высокими. У Марины Гончаровой, самой низкой, — 170 см (Википедия утверждает, что 167 см. — Прим. ред.). Остальные выше. Такая разница еще была допустимой.
— Рост влияет на гибкость?
— Нет. Она зависит от природных данных. С высоким ростом сложнее двигаться более быстро. Пока эти длинные ноги соберешь (смеется).
— Тренеры вас высмеивали из-за роста?
— Нет. У гимнасток другая проблема — вес. За ним очень строгий контроль. Помню, сломала палец на ноге. Это произошло за три дня до отъезда на юношескую Олимпиаду. Естественно, осталась дома. Восстанавливалась несколько месяцев. За это время немного потеряла форму, появился лишний вес. Но понимала, что с интенсивными тренировками приведу себя в порядок, что потом и произошло. Однако тренеры предъявляли претензии: «Что это такое? Когда начнешь худеть? Закрой рот!» По поводу веса гимнастки в Беларуси часто слышали жесткие слова. Не буду вам все воспроизводить. Но смысл в том, что надо срочно худеть.
— Лишний вес — это вообще сколько?
— У каждого была своя история. Тренеры устанавливали контрольный вес. Фиксировали цифру. А откуда они ее брали, понятия не имею. Такое чувство, что с потолка. Диетологов в сборной не было. Никто не исследовал особенности организма. Тренер сказала, что 50 кг — значит, ни грамма больше.
— А как в других странах?
— В России такая же система, как у нас. А в Европе вопрос наверняка поднимается, но явно не в таких выражениях, к которым привыкли белорусские гимнастки. Я работала тренером, например, на сборах в Швеции. Там, само собой, спортсменку ты не можешь назвать жирной коровой. Даже контрольный вес не будут ставить. Все строится через диалог.
Горносько, призовые, ломка
— Сегодня в гимнастике уже не видно тотального доминирования россиянок. Вот и белоруска Алина Горносько стала год назад чемпионкой мира. С чем это связываете?
— На мой взгляд, многие страны подтянулись. В том числе — благодаря работе тренеров с постсоветского пространства. Они подняли общий уровень. Плюс в гимнастике каждые четыре года меняются правила. В один олимпийский цикл они могут больше подходить спортсменке, которая хорошо работает с предметом. В другой — на первый план выходят природные данные и умение выполнять сложные элементы. Смена правил влияет на конкуренцию. Сейчас она высокая. Нет такого, что Россия на голову выше. А Горносько действительно хороша. Отличные природные данные, красивые линии.
— В художественной гимнастике можно заработать?
— Государство платило нам за олимпийские медали, были стипендии. Показывали лучше результат — больше получали. Что-то можно было отложить. Что касается этапов Кубка мира, то призовых денег спортсменки не видели. Знаю, что была общая касса. За эти средства шились, например, купальники. Но вообще я не тренировалась и не выступала ради денег. В 16−17 лет волновал результат, а не как расходовались средства.
— Есть ли спортсмены, которыми восхищаетесь в плане реализации после спорта?
— Навскидку громких имен не назову. Скорее, приходят в голову знакомые гимнастки, которые нашли себя в другой области. Это, например, подруга из Финляндии Юля Романюк. Она периодически судит соревнования, но основная профессия не связана со спортом.
— У вас была ломка после завершения карьеры?
— Конечно. Долгий и сложный период. К тому же, я не была к этому готова. Думала, что буду тренироваться и выступать до упора — лет до 24. Около полугода после Олимпиады-2012 еще ходила в зал, но из-за травмы спины пришлось закончить. В 17 лет. Спортсменам очень важна психологическая помощь после карьеры. Я не знала, куда поступать, что делать. Сначала думала пойти учиться на дизайнера, хотя не умела рисовать. Но после долгих размышлений выбрала иное направление. Не отпугнуло, что в Беларуси к психологам относятся скептически.
— Главный тренер сборной Ирина Лепарская хороший психолог?
— На мой взгляд, нет.
Купол, календарик, Короткевич
— Процитирую знаменитую российскую гимнастку, олимпийскую чемпионку Маргариту Мамун. Слова за 8 сентября этого года: «Я не скажу, что спорт вне политики. Это очень наивная фраза. Но я так считала, когда сама была в спорте. Спортсмены могут так считать, когда они внутри, в этом стеклянном куполе тренируются и больше ничего не видят. Их единственная цель — это Олимпийские игры, и тогда, да, спорт для них действительно вне политики». Она права?
— Частично. Понимаю, как думают спортсмены. Я, кстати, с удивлением узнала в университете, что в некоторых видах спорта спокойно тренируются по два часа в день. Гимнастки проводят в зале с понедельника по пятницу по 10 часов в сутки, в субботу — 5−6. Если задуматься, то можно понять, что иной жизни, кроме тренировок и соревнований, у них практически нет. Сложно находить силы и пытаться еще что-то делать. Гимнастки существуют в своего рода куполе. Но спорт не вне политики. Она везде. Мы все граждане своей страны. Политика касается каждого. Только у несовершеннолетних еще нет права голоса. А все остальные, как бы не пытались скрыться, от политики не убегут.
— Когда вы вышли из своего мирка?
— В подростковом возрасте все сводилось, грубо говоря, к разговорам на кухне. Мне было важно, кроме спорта, успевать в школе. Тренировки не позволяли быть на всех уроках. Приходилось разбираться самой. Еще любила читать. Проводила за книгами все свободное время. Карьеру закончила несовершеннолетней. Потом через некоторое время пошла на выборы депутатов в своем районе. Решила, что пора — взрослая все-таки. Мне на участке вручили какой-то календарик, ручку, потому что голосовала первый раз. Потом не скажу, что читала новости взахлеб. Сильно не погружалась в происходящее. Но старалась не пропускать главные события. А в 2020-м понеслось: коронавирус, проблемы с водой, выборы… Тут уже нельзя было пройти мимо.
— Какие книги читали?
— Художественную литературу. Прочитала почти всю школьную программу, в том числе «Войну и мир», «Преступление и наказание». Страдала вместе с Раскольниковым… Я очень эмпатичный человек. Проникаюсь, когда читаю. Поэтому хорошо помню даже эмоции. Была в восторге от «Мастера и Маргариты» Булгакова и «Дзікага палявання караля Стаха» Короткевича.
Стыд, жизнь, незаменимые
— Скажите как психолог: в чем смысл «покаянных» видео?
— В запугивании. Наверное, силовикам кажется, что они, унизив людей и навязав им чувство стыда, внушают остальным страх. Но, как видим, раз практика продолжается, то это не действует на всех.
— Вы смотрели фильм «Дикие истории» и читали «Повелителя мух»?
— Да.
— Тогда лучше поймете, о чем спрошу. Как справиться с тем зверем, первобытными инстинктами, которые, наверное, находятся внутри каждого человека?
— Когда читала эту книгу, у меня был тот же вопрос. Как так? Почему некоторые считают силу единственным способом власти? Разве нельзя найти компромисс? Я бы до последнего искала точки соприкосновения. Знаете, есть разные свойства эмоций. Например, гнев, который часто порицается, помогает отстаивать собственные границы. Но он может привести к ярости, ненависти. Жизнь человека — самое главное в этом мире. Вроде существуют общие ценности. Но для некоторых, как мы видим, это ничего не значит. Может, надо просто больше читать и тогда придет какое-то понимание?
— Есть ли общее между насилием в гимнастике, о котором вы говорили, и действиями силовиков?
— Думаю, да. Просто по той причине, что в Беларуси диктатура и своеобразное отношение к людям. Ты — никто. Что-то не нравится — всегда найдется замена. «Незаменимых нет» — любимая фраза в нашей стране. И это в разных сферах, пусть и не везде.
— Неужели непонятно, что страх не может быть долгосрочной мотивацией?
— Если брать художественную гимнастику, то не надо забывать, что тренируются в основном несовершеннолетние. Манипулировать, управлять детьми легче, чем взрослыми. И вообще наорать гораздо проще, чем совладать с собой, и попытаться что-то спокойно объяснить в третий раз. Так, через силу и страх люди и пытаются добиться желаемого. Привыкают к этому. Уже не знают, как можно иначе. А сохранить доброту непросто. Надо работать над собой.
Психолог, мир, женщины
— У вас остались психологические травмы после спорта?
— Сложно сказать. Тут еще ученые спорят, есть ли вообще такое понятие. Но если не травмы, то остаточные моменты у меня присутствуют, которые прорабатываю с психологом. Все-таки гимнастика сильно повлияла. Столько лет там провела. Знаете, на виду те, кто пробился, завоевал медаль. Но никто не говорит про спортсменов, которых сломали из-за унижений. Поддержка и доброе отношение в детстве значительно увеличивают вероятность, что человек вырастет психически здоровым. Это покажется парадоксом для большого спорта, но именно через сотрудничество, а не соперничество результаты лучше. На эту тему столько научных исследований…
— У вас была поддержка?
— В семье, да. О гимнастике дома почти не говорила. Зато в остальном находила понимание. Только добрые слова могу сказать и о своем первом тренере Ирине Донбровой.
— Вы говорили, что в Беларуси «патриархат, какой еще поискать». Можно примеры?
— Их масса. Как-то столкнулась с тем, что в РНПЦ спорта у нас работал только один мужчина. Остальные женщины. Тот мужчина ушел — хотели взять другого. Причем с таким посылом, мол, ему надо семью содержать. Да ладно. А женщинам не нужно кормить семью? То есть смотрели на пол, а не профессиональные качества. Вообще достаточно посчитать, сколько в Беларуси женщин занимают руководящие должности, например, в правительстве.
— Женщины бы не допустили войну?
— Можем лишь гадать, но что-то в этом есть. Нас воспитывают так, что мальчики должны сдерживать эмоции, хотя это не в лучшую сторону сказывается на психологическом здоровье человека. Мальчикам прививают силу, они хотят ей мериться. А девочек чаще ориентируют на созидание. Они более мягкие. Не готовы на радикальные меры. Поэтому мне больше верится, что сегодня женщины старались бы максимально сохранить мир, а не угрожать ядерным оружием.