Украинская формула очень простая: нам нужна независимая Украина, чтоб не страшно было жить, чтобы не бояться, что нас будут убивать, чтобы мы могли приводить новую жизнь в этот мир без страха.
Каждый раз, когда мы теряли независимость, это стоило нам миллионов жизней, потерянных через убийство, либо через выезд-вывоз, миграцию.
Каждый раз, когда мы получали независимость, мы получали вместе с ней кучу преимуществ, в том числе и демографических.
Это осознание должно очень глубоко проникать в общество. Большинству украинцев наконец стали понятны слова нашего гимна. Мы вышли за пределы стереотипов, которые либо мы сами себе навешивали, либо они навешивались извне. Мы начали оценивать себя по-другому. Мы стали ощущать свою внутреннюю силу.
И если врагам надо «отвесить», мы способны это сделать. А десять лет назад мы не были способны сделать это.
Очень важно не пропускать «окна возможностей» для роста, вызовы не будут ждать до момента, когда мы будем готовы к ним. Цена некорректного ответа на вызов может быть очень высокой. Может быть даже разрушающей для общества, для идентичности, для народа.
Для украинцев важно, чтобы процесс изменений пошёл не только у нас, но и также в Беларуси. Тогда мы все будем в большей безопасности. Мы сможем фокусироваться на приоритетах, касающихся развития, а не выживания.
Мне кажется, что мы в одной лодке.
Мы находимся в режиме информационного противостояния даже не восемь лет, а третью или даже четвёртую сотню лет. Запрет украинского языка, украинского книгоиздания.
Голодомор и репрессии 1930-х очень сильно ударили по политической субъектности украинцев. Как следствие этого, часть украинского общества перешла в режим ежедневного существования без осознания того, в каких условиях, что и как они делают. Из-за этого мы на нескольких ниточках удерживали наследственность своей идентичности и исторической памяти, мироощущения и так далее. Но этих ниточек хватало, они были достаточно разнообразными, крепкими.
В результате ответом на репрессии было партизанское движение УПА [Українська повстанська армія]. Ответом на затирание исторической памяти было диссидентское движение, на нарушение прав человека – масштабирование этого диссидентского движения. К концу Советского Cоюза Украина пришла в истощённой форме, но способной сохранить критический минимум, необходимый для того, чтобы начать возобновлять себя.
Мне кажется, что вызовы в Беларуси во многом сложнее, но характер вызовов очень похож на украинский. И это самоосознание, возврат самоощущения себя, своей самоидентичности в общественный мейнстрим занимает два-три поколения. И мы этот путь сейчас проходим.
Каждое серьёзное системное силовое противостояние ускоряет процесс. Война в 2014 году ускорила это, и сейчас тоже ускоряется каждый общественный процесс, который мы наблюдаем.