«Вы играете с судьбой!» Так сурово прозвучал вердикт полковника Зимина у контрольно-пропускного пункта на шоссе Ханкенди-Шуша. Фамилию доброго сибиряка, полковника российских миротворческих сил в Карабахе, которого все называли товарищ начштаба, пришлось видоизменить. Но после получасовой аргументации своей позиции я все же добился того, что полковник задумался…
- Ведь вы должны способствовать примирению наших народов, не так ли? А для этого нужны контакты, - уверял я российского офицера.
- Наша задача – это безопасность региона. А примирением пусть занимаются психологи и юристы, - жестко и по-военному отпарировал сибиряк, которому сложно было подавить в себе врожденное чувство доброты…
После долгих прений и консультаций полковник все же сдался: хорошо, вы едете в Лачин и Забух!
Задыхаясь журналистского счастья, я запрыгнул в боевую машину российских миротворцев.
Полковник бросил в след странный взгляд, покачал головой и пробурчал себе под нос: «Странные же люди эти журналисты! Неужели нельзя потерпеть две недели? Они же освободят Лачин в конце августа!»
Отступление первое – история вопроса
Вот уже несколько недель вокруг оккупированного в 1992 году азербайджанского города Лачина и двух сел – Забуха и Суса разгорелось новое армяно-азербайджанское противостояние. Дух и буква трехстороннего Московского соглашения обязывают Армению освободить город Лачин и село Забух, по которым пролегал условный коридор, соединявший сепаратистский Карабах и Армению. Коридор проходит по центральному району азербайджанского города. Азербайджан же в 2020 году взял на себя обязательство в течение трех лет построить альтернативную дорогу для карабахских армян взамен незамедлительной деоккупации Лачина, Забуха и Суса. Правительство Алиева побило все немыслимые рекорды и за год завершило строительство новой дороги. В принципе и сам премьер-министра Никол Пашинян признал необходимость возвращения азербайджанского города Азербайджану. Но реваншистские силы встретили в штыки здравый смысл и искреннее признание армянского премьер-министра. В Армении вновь наступила горячая политическая пора, после чего Азербайджан ничего не оставалось как прибегнуть к силовому сценарию. Армения согласилась на деоккупацию, которая завершится в конце августа… Однако бурные страсти разгорелись вокруг села Забух. Армянская оккупационная администрация вопреки Женевским конвенциям расселила в этом селе выходцев-армян из полыхающей Сирии и нестабильного Ливана. А международный суд ООН приравнял заселение оккупированных территорий к военному преступлению…
Под дулом автомата краснобереточника
На российской боевой машине мы помчались по прямой добротной асфальтированной дороге, которую в период армянской оккупации называли «дорогой жизни». Эта главная в Карабахе дорога была построена, как и всё вокруг в оккупационной зоне, на пожертвования армянской диаспоры… Перед глазами пронеслась история минувших дней. 18 лет назад, в 2005 году вот так же, не сбавляя скорости, другая боевая машина проносилась из Шуши в Лачин. Я также спешил в Лачин, собирая по крупицам репортажи для бакинских читателей. Время – хитрая бестия, уносится будто тоненькая струйка в песочных часах. Так же кровь сочится из незаживающей раны. Карабах – несвежая кровоточащая рана. Эхо смерти все еще раздается в этом многокилометровом горном коридоре…
Вокруг обочины дороги покрыты кустами дикой ежевики. Сельчане собирают повсюду эти ягоды… А я отламываю горбушку от вкусного и ароматного шушинского батона «Гала»…
С самого начала пути из Шуши мозолит глаза странный черный фургон, преследовавший нас до самого Лачина. Двое пассажиров постоянно оглядываются в сторону нашего автомобиля. Позже мне рассказали, что черные фургоны демонстративно преследуют и сопровождают азербайджанских пассажиров в российских боевых машинах. Словно кто-то хочет сказать: мы все видим и за всем следим! Пассажиры, следующие из Шуши до границы Армении, как и весь коридор все еще входит в поле зрения армянских спецслужб. Во всяком случае так попытались объяснить подозрительное поведение пассажиров черного фургона. Это не единичный случай. Довольно часто неблаговидные «темные армянские автомобили» садятся на хвост следующим по Лачинскому коридору азербайджанцам, которых перевозят российские миротворцы…
Вот мы и доезжаем до центра Лачина. Армянские переселенцы уходят из азербайджанского города. На примыкающей к проезжей части дороги армяне разбирают дома: снимают двери, крыши, окна. Дорога заполнена кибитками, все уносят, что могут. В центре города на углах стоят плохо одетые люди. Прошу полковника Зимина остановить машину. Мы хотим пообщаться с людьми. Снять на видеокамеру происходящее. Но полковник непреклонен. «Поймите же вы, здесь очень опасно, это другие армяне», - тщетно пытается вразумить нас Зимин. Но и мы непоколебимы. «Ладно, на несколько минут!», - сдается полковник.
Выбегаем из машины, и начинаем съемку. А к нам на встречу подбегает какой-то странный вооруженный автоматом солдат в красной беретке. «А ну живо в машину!», - кричит солдат. «Кто разрешил съемку?!» «Российские миротворцы», - хладнокровно отвечаем мы. Совершенно неясно, кто же этот черноволосый, похожий на кавказца солдат. Он абсолютно не похож на российского миротворца – и форма другая, и поведение странное. Похоже, что краснобереточник из армянского спецназа. Неожиданно вспомнил, как эти юные солдаты в красных беретах разгоняли армянскую оппозицию перед зданием парламента.
Как стало известно позже, красные береты призвали в Лачин для усмирения пыла недовольных сирийских армян.
«Другие армяне!» Вспоминаю, как в 2004 году здесь в центре Лачина на меня напал с ножом один из прохожих, едва узнав, что я журналист из Баку. И тогда охранники из Ханкенди, разоружив ворога, попытались смягчить крайне неприглядную ситуацию этой же фразой: «Это другие армяне!»
Так хотелось заскочить в распиаренный армянскими и западными СМИ магазин с красным флагом СССР. Но под дулом автомата краснобереточника пришлось вернуться обратно в автомобиль российских миротворцев.
В Забухе среди дашнаков
Едем в приграничное с Арменией село Забух. Издали открывается восхитительная панорама – село как на ладони, с трех сторон его защищают высокие склоны, глубокие овраги, густые леса… Не могу обнаружить горящие леса. Российские миротворцы опровергают информацию об умышленном поджоге леса. Да, пожар действительно был, но его потушили за несколько часов. Но армяне успели перед уходом погубить местный карьер, изредка встречаются сожженные избы на опушках леса.
Полковник Зимин по-прежнему пытается меня разубедить, запугивая крайне агрессивным духом оставшихся сельчан. Россиянин предлагает насладиться издалека прекрасным видом опустошенного села.
Схожу с машины и иду в сторону села. Зимин понимает, что меня не остановить. И полковник вызывает подмогу: к селу подъезжают хорошо вооруженные российские солдаты.
- Куда же ты направляешься? – Полковник продолжает меня преследовать.
- К главе администрации Андранику Чавушяну.
Издали Забух несравнимо красивее. Само село остановилось в развитии в середине 1990-х годов – бездорожье, убогая инфраструктура, нищета, однотипные коробочные дома с красными крышами, возведенные на пожертвования диаспоры. У хижины, которую по недоразумению называют администрацией, собралась горстка людей с озлобленными лицами. Смело подхожу к двери, представляюсь журналистом из Международного института прессы, навстречу выходят знакомые лица. Он самый, ливанский армянин в потертой армянской гимнастерке Андраник Чавушян. Рядом стоит еще один знакомый персонаж – военный блогер и местечковый режиссер из Еревана Аршак Закарян. Да-да, это тот самый деятель, проливавший слезы по Кельбаджару и угрожавший у ворот Джебраила неизбежной оккупацией Баку. Который он почему-то называл Бакукертом.
Чуть дальше стоят известные деятели «Дашнакцутюн» призыва начала 1990-х годов. С поседевшими бородами и выпученными от неприязни к тюркам зрачками. В «администрации» - душно, грязно и накурено. Какая-то гнилая и душная дашнакская атмосфера поры первой карабахской войны.
Штабисты из Еревана на полном серьезе принимают меня за представителя международной организации. И спешат рассказать о бедах «армянского» села Забух.
Чавушян говорит только по-армянски и по-арабски. На роль переводчика вызывается Закарян.
И на первый вопрос об исторической принадлежности села, я получил шокирующий ответ, после которого можно было бы прервать беседу и уйти к полковнику Зимину. «Армяне живут в Забухе с четвертого века нашей эры!», - утверждает Андраник. Но почему же в этом случае в 1992 году армянские войска сожгли это село, если оно было армянским? И для чего надо было переселять в Забух, вместо изгнанных азербайджанцев, ливанских армян, таких как Чавушян?! На этот прямой, логический и в общем-то закономерный вопрос, Чавушян и Закарян ответили философски: армяне всегда возвращаются к своим корням…
- Будут ли сельчане сжигать свои дома?
А этот вопрос раскрывает истину сегодняшнего Забуха: большая часть жителей села покинула вторую родину. Осталась маленькая, но могучая разъяренная кучка. Будут ли сжигать дома? Чавушян ответил неопределенно: это вопрос отношения армянина к его собственности. «Мы не можем запретить людям сжигать свои дома!» - произнес мой визави.
- Что же дальше? Неужели невозможно достичь совместного мирного проживания азербайджанцев и армян? Вернется ли мир на эту залитую кровью землю?
Этот вопрос берет на себя Закарян, подвергая анафеме «новую стратегию пантуранизма Турции и Азербайджана», предполагающей «полное истребление армян» в Карабахе…
В самый разгар беседы дважды открывает дверь известный в 1990-е дашнак Минасян, и с ехидной подозрительной улыбкой, и показывая на меня, спрашивает: а действительно ли этот человек представляет международную организацию?!
Закарян уверяет Минасяна: он – толерантный и пришел сюда, чтобы помочь делу спасения армян Забуха.
И после этого Чавушян настойчиво просит меня опубликовать беседу после 25 августа (предварительная дата обеспечения перехода села под контроль правительства Азербайджана): появление этого интервью до этого станет угрозой, по словам Андраника», лидерам армянской общины. Последние слова ливанца – пища для размышлений. Что же готовит эта доморощенная боевая дружина?
Я выразил желание погулять по селу, но указал на предостережение россиян об агрессивных настроениях местных армян. Чавушян любезно предоставил мне охранника – солдата сепаратистской армии Карабаха. И в сопровождении весьма надежной охраны, я подходил к каждому встречному в селе. Каждый встречный – блогер, правозащитник или политический активист открыто заявлял, что приехал из Еревана, чтобы защитить село, в котором армяне живут с четвертого века нашей эры. Беглый взгляд на советскую статистику разоблачит новую мифологию армянского ложного разума. До оккупации села 99.1 процент населения составляли азербайджанцы…
Момент истины… и передо мной снова всплывает силуэт сибиряка-добряка – Зимин рвал и метал, обвиняя меня в нарушении элементарных правил безопасности… Армяне с удивлением взирали со стороны на российского полковника, который требовал у представителя международной организации мгновенно покинуть село.
«А если бы в нас бросили гранату?» - беспокойно произнес Зимин. - «Мне до пенсии - не так много!»
Пора, в дорогу. Остались считанные дни. Скоро в Забух вернемся без полковника Зимина…
(Продолжение следует – в ближайшие часы будет опубликован видеосюжет из Забуха и Лачина)