Откровения 2022 года, начавшиеся с ультиматума России к НАТО, продолжились большой войной с Украиной, которая угрожает перерасти в ядерную, а нынче дошло до диверсионных взрывов на энергетической инфраструктуре Европы. Еще год назад никто себе не мог представить ничего подобного.
Собственно, еще когда российская дипломатия предложила Североатлантическому альянсу убраться на границы 1997 года «с манатками», можно было сделать вывод, что в Кремле происходит что-то не то. И дело даже не в буйно расцветшем антизападничестве или патологической ненависти к Украине, а в том, как Россия пытается проводить свою политику. Да, она может быть сколько угодно дикой, но предполагается, что государственные руководители, которые придерживаются диких взглядов, все же будут следовать некому рациональному, прагматичному курсу, чтобы добиться своих целей, пусть и странных. С прагматикой, однако, у Путина совсем не сложилось.
Несмотря на видимые разведке США с весны прошлого года свидетельства подготовки к войне, в Вашингтоне не оставляли надежды договориться с Путиным. Он, видимо, тоже был не против, но потом, после победы над Украиной, с позиции триумфатора. То, как была подготовлена и осуществляется война, вынудило многих, включая руководителей Китая и Индии, задуматься, насколько рационален российский лидер. В Самарканде, на саммите ШОС, это изумление не скрывали, президенту РФ прямо было сказано, что с войной пора прекращать. Путин выслушал и сделал наоборот: в России была объявлена мобилизация, захваченным территориям обещано присоединение, а тем, кто на них покусится – тяжелые последствия, включая ядерные удары, «и это не блеф».
Беспримерные санкции загоняют Россию далеко на периферию мирового развития, и претензии на то, чтобы разделить сферы глобального влияния на троих, между Байденом, Си и Путиным, остались далеко в прошлых фантазиях. Тут бы попытаться выскользнуть на остатках представлений о прагматизме, но нет, в ход идет постановка всей России под ружье и новый акт нарушения всех международных норм, еще и с радиоактивным привкусом. Даже если бы кто-то и намеревался сесть с Путиным за стол переговоров, после иллюзия, будто с ним можно о чем-то договариваться, улетучилась бы.
Но невменяемость, пожалуй, окончательно стала ясна Западу и, в частности, Европе после того, как минувшим летом в Кремле было принято решение показать, что «они там» не выживут без российских нефти и газа.
«Мерзни, мерзни, волчий хвост!» - передал президент европейцам позже, в начале сентября с Восточного экономического форума. К тому времени поставки газа в западном направлении были резко ограничены. Для Евросоюза это означало серьезные проблемы в краткосрочной перспективе, но одновременно служило и убедительным сигналом, что больше рассчитывать на российские углеводороды нельзя, нужно срочно искать любые альтернативы, причем не на эту зиму, а на десятки лет вперед. Российская Федерация, чье благополучие строится на доходах от продажи нефти и газа, лишается по воле собственного начальства базового источника бюджетных поступлений.
Этого Кремлю показалось мало, и произошли, на фоне мобилизации, те самые взрывы на газопроводах «Северный поток -1» и «Северный поток - 2». «Только у России была мотивация, подводное оборудование и возможности, - считают западные специалисты, как пишет Washington Post. - Никто на европейской стороне океана не думает, что это что-то иное, кроме российского саботажа».
Не очень понятно, что Россия доказала кому-то в этом конкретном случае. Дескать, может взорвать все, до чего дотянется? Это что, способствует тому, что с ними можно о чем-то договариваться? Будто и без того хватает примеров полной невменяемости нынешнего российского руководства.
То, что делает Путин с каждым шагом подталкивает его собственную страну, Россию, к пропасти. Если бы от ее падения проблемы были только у россиян, пусть бы так и было, но это крушение может больно задеть, уже задевает, многие страны и народы вокруг. При этом уговорить его невозможно, его можно только принудить. В этом будет заключаться задача международного сообщества на ближайшие месяцы, хотелось бы, чтобы не годы.