«У любого незрячего музыканта феноменальная память и развитый слух. В работу задействованы мышечная, логическая, слуховая и тактильная память. Нам достаточно услышать начало композиции, чтобы увидеть её логическое продолжение».
У Севары действительно феноменальная память. Она без запинки перечисляет список предметов, которые изучала в вузе, точное расположение каждой ноты в своих сочинениях, каждый свой экзамен. Порой кажется, что она нарочно вызубрила подробности событий, музыкальные партии и имена — так механически бегло и гладко она их произносит. Но в непредсказуемом течении беседы становится ясно, что за каждым уверенным ответом кроется естественная необходимость запоминать все подробности и детали — такова особенность жизни незрячего человека. Память и слух — глаза слепого.
Но незрячим музыкантам этого не всегда достаточно. Их самая большая проблема в Узбекистане — это ограниченность, а иногда и полное отсутствие учебников. Хотя Севару это не останавливало. Поначалу преподаватели поручали сокурсникам диктовать ей ноты, чтобы она могла отстучать их грифелем на бумаге. Особенно сложно было с гуманитарными предметами: историей, идеей национальной независимости, философией. Если на диктовку одного гуманитарного текста уходит полчаса, то конспект одного параграфа музыкального задания диктуется два с половиной. Кто-то из её сокурсников тратил своё время и ждал, когда Севара выведет непонятные для зрячего точки. Она чувствовала себя обузой, отчего при каждом удобном случае говорит «не зависеть от кого-либо».
